Главная » Статьи » Направления и школы психологии » Абрахам Маслоу

ПРЕОДОЛЕНИЕ ДЕФИЦИТА И СТРЕМЛЕНИЕ К РАЗВИТИЮ – ДВА ТИПА МОТИВАЦИИ
Часть II
РАЗВИТИЕ И МОТИВАЦИЯ
3. ПРЕОДОЛЕНИЕ ДЕФИЦИТА
И СТРЕМЛЕНИЕ К РАЗВИТИЮ –
ДВА ТИПА МОТИВАЦИИ

Понятие "фундаментальные потребности" можно определить через те вопросы, на которые оно отвечает, и те подходы, благодаря которым оно было открыто (97). Моим самым исходным вопросом был вопрос о психопатогенезе. "Что делает людей невротиками?" Если кратко, то я ответил так (и полагаю, это был модифицированный и улучшенный вариант аналитического ответа): мне представляется, что невроз – по самой своей сути и с самого начала – является "болезнью обездоленных"; его порождает неудовлетворенность, которую я связываю с определенными потребностями, в том смысле, в каком мы говорим о потребности в воде, аминокислотах и кальции, отсутствие которых приводит к заболеванию. Большинство неврозов вызвано, наряду с другими сложными детерминантами, неудовлетворенной потребностью в безопасности, в сопричастии, в любви, уважении и признании. Свои "данные" я собирал на протяжении двенадцати лет психотерапевтической и исследовательской работы и двадцати лет изучения личности. Целью одного откровенно контрольного исследования (проводимого параллельно с одним и тем же материалом) была результативность терапии "замещения". Это сложное исследование показало, что с преодолением недостаточности болезнь, как правило, исчезает.

Эти выводы, которые, кстати, сейчас разделяют многие клиницисты, терапевты и специалисты по детской психологии (чаще всего формулируя их иначе), все больше способствуют естественному, непринужденному, спонтанному выявлению потребности посредством обобщения экспериментальных данных (такой путь, что касается объективности, лучше прямолинейных, произвольных и преждевременных обобщений, предшествующих накоплению знаний (141)).

Ниже приводятся характеристики пролонгированной недостаточности. Речь идет об фундаментальной или инстинктообразной потребности, если:

    неудовлетворение ее порождает болезнь;
    удовлетворение – предотвращает болезнь;
    восстановление удовлетворенности излечивает от болезни;
    в определенных (сложно обусловленных) ситуациях, предполагающих свободу выбора, человек предпочитает преодоление этой недостаточности удовлетворению всех других потребностей;
    у здорового человека эта недостаточность функционально отсутствует или незаметна. 

Есть еще две субъективные характеристики, а именно – осознанное или бессознательное желание и чувство обделенности как, с одной стороны, переживание утраты, а с другой – предвкушение.

И последнее, к вопросу об определении. Множество проблем, с которыми сталкивались пишущие на эту тему авторы, когда они пытались определить мотивацию и обозначить ее границы, является следствием стремления использовать исключительно бихевиористские, наблюдаемые внешне критерии. Изначальным критерием мотивации, и поныне приемлемым для всякого человеческого существа, за исключением психологов-бихевиористов, является субъективный критерий. Мотивация – это мое стремление к чему-то, или моя потребность в чем-то, или моя жажда чего-то, или мое желание чего-то, или мое ощущение нехватки чего-то. До сих пор не обнаружено никакого объективно наблюдаемого состояния, которое в достаточной мере совпадало бы с этими субъективными показателями, то есть пока не существует толкового бихевиористского определения мотивации.

Разумеется, мы должны продолжать искать объективные корреляты субъективных состояний. В тот день, когда мы откроем общезначимый внешний коррелят удовольствия, тревоги или желания, психология шагнет вперед на целое столетие. Но пока мы его не открыли, мы не должны внушать себе обратное. И не следует пренебрегать имеющимися в нашем распоряжении субъективными данными. К сожалению, нельзя попросить крысу, чтобы она рассказала нам о своих субъективных ощущениях. Но, к счастью, мы можем попросить об этом человеческое существо, и не существует никаких причин не делать этого, покуда у нас не появится более надежный источник информации.

"Дефицитом" я называю те потребности, неудовлетворение которых создает в организме, так сказать, "пустоты", которые должны быть заполнены во имя сохранения здоровья организма, и более того, должны быть заполнены извне, не самим субъектом, а другими человеческими существами. Это определение я сформулировал для того, чтобы противопоставить эти потребности совершенно другому типу мотивации.

Никому не придет в голову усомниться в том, что мы "испытываем потребность" в йоде или витамине С. Я хочу напомнить читателю, что наша "потребность" в любви стоит в том же ряду потребностей.

В последние годы все больше и больше психологов сталкиваются с необходимостью определить основания развития или самосовершенствования, в дополнение к понятиям равновесия, гомеостаза, снятия напряжения, самозащиты и прочих форм мотивации, направленной на самосохранение. Тому есть много разных причин.

    Психотерапия. Стремление к здоровью обусловливает саму возможность терапии. Это ее абсолютно необходимое условие. Если бы такого стремления не существовало, было бы непонятно, почему действие терапии не ограничивается созданием защиты от боли и тревоги (6, 142,50,67).

    Травмы мозга. Работа Голдстайна на эту тему (55) всем хорошо известна. Он счел необходимым разработать концепцию самоактуализации, чтобы объяснить перестройку способностей личности, получившей травму мозга.

    Психоанализ. Некоторые психоаналитики, в частности Фромм (50) и Хорни (67), полагали, что даже невроз нельзя понять, если не предположить, что он является уродливой формой выражения стремления к развитию, к совершенству, к осуществлению потенциальных возможностей личности.

    Творчество. Для понимания творчества в целом чрезвычайно важно изучение нормально развивающихся людей и результатов их развития, причем в сопоставлениии с людьми больными; особенно же требуют разработки понятий развития и спонтанности теория искусства и теория эстетического воспитания (179, 180).

    Детская психология. Наблюдения за детьми все с большей и большей ясностью показывают, что здоровые дети получают удовольствие от своего развития и движения вперед, обретения новых навыков и способностей. Это прямо противоречит теории Фрейда, согласно которой, каждый ребенок отчаянно жаждет приспособиться и достичь состояния покоя или равновесия. На основании этой теории, ребенка как существо неактивное и консервативное следует постоянно подгонять вперед, выталкивая из предпочтительного для него уютного состояния покоя в новую пугающую ситуацию. 

Хотя клиницисты утверждают, что эта Фрейдова концепция верна в отношении переживших испуг и неуверенных в себе детей и, отчасти, в отношении всех человеческих существ, тем не менее в отношении здоровых, счастливых, уверенных в себе детей она практически неверна. У таких детей мы ясно видим стремление к росту, взрослению, желание сбросить с себя старое состояние, как старую одежду. Особенно ясно мы видим у них, наряду с желанием обрести новые навыки, явное наслаждение от постоянного удовлетворения этого желания. Карл Бюлер назвал это явление Funktionslust (24).

Для представляющих различные группы авторов, особенно для Фромма (50), Хорни (67), Юнга (73), Ш. Бюлер (22), Ангьяла (6), Роджерса (143), Олпорта (2), Шахтеля (147), Линда (92) и, с недавнего времени, для некоторых католических психологов (9, 128), рост, индивидуация, самостоятельность, самоактуализация, саморазвитие, продуктивность, самопознание являются, в большей или меньшей степени, синонимами, обозначающими скорее смутно представляемую область, чем четко сформулированное понятие. Я придерживаюсь мнения, что в настоящее время четко обозначить эту область не представляется возможным. Это и нежелательно, поскольку определение, которое не рождается легко и естественно из хорошо известных фактов, скорее искажает реальную картину, чем помогает понять ее, ибо, если оно создается усилием воли, на априорных основаниях, то оно вполне может оказаться неточным или ошибочным. Кроме того, мы изучили процессы развития еще не настолько хорошо, чтобы быть в состоянии дать точное его определение.

Смысл этого понятия можно скорее обозначить, чем определить, отчасти указав на его положительное направление, отчасти через его отрицание, то есть указав на то, что развитием не является. Например, развитие – это не то же самое, что равновесие, гомеостаз, снятие напряжения и т.д.

Поборники концепции развития осознают ее необходимость, с одной стороны, в силу неудовлетворенности существующим положением дел (определенные вновь обнаруженные феномены, просто не могу/быть объяснены известными на данный момент теориями); с другой стороны, в силу положительной потребности в теориях и концепциях, соответствующих новым системам общечеловеческих ценностей, возникающим на обломках старых.

Однако такой подход опирается, в основном, на непосредственное изучение психически здоровых индивидов. Мы занимаемся этим, не только из врожденного и личного интереса, но также с целые) подвести более надежную основу под теорию терапии, концепцию нормы и патологии и, стало быть, систему ценностей. Мне представляется, что истинная цель образования, семейного воспитания, психотерапии, саморазвития может быть установлена только посредством такой лобовой атаки. Конечный продукт развития позволяет нам значительно лучше понять процесс развития. В своей предыдущей книге "Мотивация и личность" (97) я уже приводил данные, полученные мною в результате такого исследования, и без особых ограничений теоретизировал о последствиях, которые может иметь для общей психологии такое прямое изучение лучших, а не худших из людей, здоровых индивидов, а не больных, положительного, а не отрицательного. (Я должен предупредить читателя, что эти данные не могут считаться достоверными, пока кто-нибудь еще не повторит это исследование. В такого рода исследованиях очень велика вероятность проецирования, которое сам исследователь, конечно же, вряд ли может обнаружить.) Теперь я хотел бы обсудить некоторые различия, замеченные мною в мотивации здоровых людей и "остальных", то есть различия в мотивации людей, которыми движет потребность в развитии, и людей, которыми движет стремление удовлетворять фундаментальные потребности.

Если речь идет о "мотивационном статусе", то здоровые люди уже в достаточной степени удовлетворили свои фундаментальные потребности в безопасности, сопричастности, любви, уважении и самоуважении и потому могут руководствоваться прежде всего стремлением к самоактуализации (понимаемой как непрерывное осуществление потенциальных возможностей, способностей и талантов, как свершение своей миссии, или призвания, судьбы и т.п., как более полное познание и, стало быть, приятие своей собственной изначальной природы, как неустанное стремление к единству, интеграции, или внутренней синергии личности).

Однако это общее определение во многом уступает описательному и функциональному определению, которое я уже приводил в своей предыдущей книге (97), где здоровые люди определяются посредством их клинически наблюдаемых характеристик. Вот эти показатели:

    Высшая степень восприятия реальности.
    Более развитая способность принимать себя, других и мир в целом такими, какими они есть на самом деле.
    Повышенная спонтанность.
    Более развитая способность сосредоточиваться на проблеме.
    Более выраженная отстраненность и явное стремление к уединению.
    Более выраженная самостоятельность и противостояние приобщению к какой-то одной культуре.
    Большая свежесть восприятия и богатство эмоциональных реакций.
    Более частые прорывы на пик переживания.
    Более сильное отождествление себя со всем родом человеческим.
    Изменения (клиницисты сказали бы "улучшения") в межличностных отношениях.
    Более демократичная структура характера.
    Высокие творческие способности.
    Определенные изменения в системе ценностей. Причем в этой книге я указываю также ограничения предложенного определения, обусловленные неизбежными погрешностями в отборе показателей либо отсутствием данных. 

Основная сложность заключается в несколько статичном характере рассматриваемой концепции. Поскольку я наблюдал самоактуализацию, главным образом, у людей старшего возраста, то она представлялась мне высшим пределом, далекой целью, а не динамичным процессом, не активной и насыщенной жизнью: то есть Бытием, а не Становлением.

Если мы определим развитие как совокупность различных процессов, приводящих личность к полной самоактуализации, это будет больше соответствовать тому очевидному факту, что оно продолжается на протяжении всей жизни. Это опровергает концепцию "поэтапного" или "скачкообразного" смещения мотивации в сторону самоактуализации (согласно этой концепции сначала, одна за одной, полностью удовлетворяются все фундаментальные потребности, а потом в сознание проникает следующая потребность более высокого порядка). Мы рассматриваем развитие не только как прогрессирующее удовлетворение фундаментальных потребностей вплоть до их "полного исчезновения", но также как специфическую форму мотивации роста над этими фундаментальными потребностями, например, развитие талантов, способностей, творческих наклонностей, врожденных возможностей. Благодаря этому мы можем также понять, что фундаментальные потребности и самоактуализация противоречат друг другу ничуть не больше, чем противоречат друг другу детство и зрелость. Одно переходит в другое и является его обязательным условием.

Специфика потребности в развитии в сопоставлении с фундаментальными потребностями, которую мы будем здесь исследовать, выявлена в результате клинического наблюдения качественных различий в жизни людей, испытывающих потребность в самоактуализации, и "остальных". Эти рассматриваемые ниже различия довольно точно выражены в понятиях "потребность в ликвидации дефицита" и "потребность в развитии". Впрочем, это не идеально точные выражения. Например, далеко не все физиологические потребности можно отнести к первой группе. Скажем, потребность в сексе, выведении экскрементов, сне и отдыхе.

В любом случае, психологическая жизнь личности, во многих ее аспектах, проживается в одном ключе, когда личность зациклена на "ликвидации дефицита", и совершенно в другом, когда она руководствуется "метамотивацией", то есть сосредоточена на самоактуализации. Приводимые ниже различия сделают это утверждение более понятным.

1. Отношение к импульсу: сопротивление или подчинение

Практически все известные в истории и современные теории мотивации едины в том, что рассматривают потребности, наклонности и мотивирующие состояния, как тревожные, раздражающие и, в принципе, нежелательные явления, от которых следует избавляться. Мотивированное поведение, целенаправленность, стремление довести начатое до конца – все это, таким образом, лишь способы ликвидации этих неприятных ощущений.

Это отношение красноречиво выражают такие широко используемые определения мотивации, как удовлетворение потребностей, снятие напряжения, ослабление внутреннего импульса и преодоление состояния тревоги.

Подобный подход вполне уместен в психологии животных и в рамках бихевиоризма, который в значительной степени основывается на результатах работы с животными. Может быть животные действительно испытывают потребность исключительно в ликвидации дефицита. Так это или не так, покажет будущее, но ради объективности мы подходим к животным именно с такой точки зрения. "Цель" обязательно должна находиться вне животного организма, чтобы мы могли измерить усилия, затраченные животным на ее достижение.

Вполне понятно и то, почему фрейдистская психология должна была опираться на подобный подход к мотивации, согласно которому импульсы опасны и с ними следует бороться. В конце концов, вся эта психология исходит из опыта общения с пациентами, людьми, которые действительно страдают от своих потребностей, попыток их удовлетворения и разочарований. Нет ничего удивительного в том, что такие люди должны бояться своих импульсов или даже ненавидеть их, ибо они причинили этим людям немало неприятностей и ибо люди эти не смогли с этими импульсами совладать, пытаясь справиться с ними, в основном, средствами подавления.

Разумеется, укрощение желаний и потребностей на протяжении всей истории человечества было постоянной темой философии, теологии и психологии. Стоики, большинство гедонистов, практически все теологи, многие политологи и философы и большинство экономистов-теоретиков единодушно утверждают, что добро, счастье или удовольствие – это, по сути, следствие исправления этого неприятного положения дел, связанного с состоянием желания, стремления, ощущения потребности.

Если выражаться предельно кратко, то все эти мыслители считали желание или импульс неприятностью или даже угрозой и поэтому стремились либо избавиться от него, либо избегать его, либо просто отрицать его существование.

Иногда эта точка зрения соответствует точному описанию реальных явлений. Физиологические потребности, потребности в безопасности, в любви и уважении, в информации действительно зачастую причиняют неприятности людям, разрушая психику и создавая проблемы, особенно для тех, кому не удалось их удовлетворить, и тех, кто не может рассчитывать на их удовлетворение.

Однако, даже применительно к указанным потребностям, это не всегда справедливо: человек может радостно осознавать их наличие и получать от них удовольствие, если (а) в прошлом ему успешно удавалось их удовлетворять и (б) если он может рассчитывать на их удовлетворение в настоящем и будущем. Например, если человеку в принципе доставляет удовольствие прием пищи, и если в настоящий момент ему доступна хорошая еда то появление аппетита является приятным, а не болезненным ощущением. ("Единственная проблема с едой состоит в том, что в результате я теряю аппетит".) Иногда то же самое верно относительно жажды, сна, секса, любви и какой-либо привычной зависимости. Однако, гораздо более мощным аргументом против теории потребностей как "неприятностей" является растущее осознание мотивации собственно развития (самоактуализации) и интерес к этой мотивации.

Вряд ли можно составить полный список всех специфических мотивов, относящихся к "самоактуализации", поскольку каждая личность обладает свойственными только ей талантами, способностями и потенциальными возможностями. Но некоторые характеристики остаются для всех общими. Вот одна из них: появление импульса ожидается с радостью, доставляет удовольствие и наслаждение, так что человек жаждет его повторения, а не прекращения, а если импульс и создает напряжение, то напряжение это – приятное. Творец, как правило, приветствует появление импульса к творчеству, а талантливый человек наслаждается, применяя и развивая свой талант.

В таком случае выражение типа "снятие напряжения" будет неточным, поскольку под ним понимается преодоление неприятного состояния. А речь идет о состоянии, которое никак не является неприятным.

2. Эффект удовлетворения потребностей

Отрицательное отношение к потребности почти всегда связано с концепцией, согласно которой первичной целью организма является избавление от раздражающей потребности и, тем самым, снятие напряжения, равновесие, гомеостаз, покой, избавление от боли.

Стремление или потребность требует ликвидировать самое себя. Его единственной целью является точка, где оно прекращается, где от него избавляются, – "состояние не-желания" Впадая во вполне логичную крайность, мы упираемся во фрейдово "стремление к смерти".

Ангьял, Голдстайн, Олпорт, Ш.Бюлер, Шахтель и др. подвергли убедительной критике этот, в сущности, образующий порочный круг подход. Если вся мотивация в жизни сводится лишь к защитному снятию раздражающего напряжения и если единственным продуктом снятия напряжения является состояние пассивного ожидания новых нежелательных раздражителей, которые должны быть, в свою очередь, уничтожены, то каким образом происходят перемены, развитие, движение вперед? Почему люди становятся лучше, мудрее? Что придает остроту жизни?

Шарлотта Бюлер (22) указывала, что теория гомеостаза отличается от теории покоя. В последнем случае речь идет исключительно о снятии напряжения, то есть подразумевается, что нулевое напряжение – это наилучшее состояние. Гомеостаз же означает достижение не нулевого, а оптимального уровня. Иногда это означается снижение напряжения, иногда – его повышение. Например, кровяное давление может быть и слишком низким, и слишком высоким.

И та, и другая теория отличаются явным отсутствием определения постоянного направления движения на протяжении всей жизни. В обоих случаях развитие личности, повышение умственного уровня, самоактуализация, укрепление характера и планирование жизни не принимаются и не могут приниматься в расчет. Чтобы придать смысл происходящему на протяжении всей жизни развитию, необходим некий устойчивый вектор или тенденция к движению в определенном направлении (72).

Такого рода теорию не стоит принимать во внимание, как неадекватное описание даже самого стремления "ликвидировать дефицит". Здесь недостает осознания динамического принципа, который обусловливает связь и соотношение всех этих отдельных мотивационных эпизодов. Различные фундаментальные потребности связаны друг с другом в иерархической порядке, так что удовлетворение одной потребности и следующий за этим ее уход со сцены приводят не к состоянию покоя или апатии в духе стоиков, а в осознанию другой, "высшей" потребности; желание и стремление продолжаются, но на "высшем" уровне. Так что теория "стремления к покою" неадекватна даже применительно к такой мотивации, как "борьба с дефицитом"

Как бы то ни было, когда мы изучаем людей, у которых преобладает мотивация развития личности, концепция "стремления к покою" становится совершенно бесполезной. У таких людей удовлетворение потребности усиливает, а не ослабляет мотивацию, обостряет, а не притупляет удовольствие. Их аппетиты разгораются. Такие люди поднимаются над самими собой и вместо того, чтобы хотеть все меньше и меньше, хотят все больше и больше знаний, например. Человек, вместо того, чтобы обрести покой, становится более активным. Утоление жажды развития разжигает, а не ослабляет ее. Развитие, само по себе, является восхитительным и приносящим удовлетворение процессом. В качестве примера можно указать на удовлетворение желания быть хорошим врачом: приобретение желанных навыков, типа игры на скрипке или резьбы по дереву; развитие умения разбираться в людях, или во вселенной, или в самом себе; применение творческого подхода в любой избранной профессии: наконец, самое главное – просто удовлетворение желания быть хорошим человеческим существом.

Верхаймер (172) давно обратил внимание на другой аспект того же самого развития, сделав на первый взгляд, парадоксальное заявление, что действительно целенаправленная деятельность занимает менее 10% его времени. Деятельность может приносить удовольствие сама по себе или иметь ценность только потому, что благодаря ей достигается желанное удовлетворение. В последнем случае она теряет свою ценность и не доставляет удовольствия, если становится неэффективной или безуспешной. В большинстве случаев она вообще не доставляет удовольствия – его доставляет лишь достижение цели. Это очень напоминает такое отношение к жизни, когда жизнь ценится не сама по себе, а как возможность попасть в Рай. Наше обобщение основано на наблюдении; "осуществляющие себя" люди наслаждаются, и самой жизнью вообще, и практически всеми ее аспектами, в то время как остальные люди в большинстве своем наслаждаются лишь отдельными моментами триумфа, достижения цели или высшими пирами переживаний.

Эта внутренняя обоснованность жизни, самодостаточность бытия отчасти объясняется изначальной радостью самого процесса развития, в той же мере, что и достижения результатов. Но таким же внутренним основанием является способность здоровых людей трансформировать деятельность (средства) в ощущение (цель), так что даже вспомогательная деятельность доставляет такое же наслаждение, как и основная (97). Мотивация развития по своему характеру может быть очень долгосрочной – можно потратить большую часть жизни на то, чтобы стать хорошим психологом или художником. Теории "равновесия", "гомеостаза" или "покоя", все, как одна, применимы только к мимолетным эпизодам, которые никак не связаны между собой. Олпорт особенно подчеркивает этот аспект. Он указывает, что планирование и умение смотреть в будущее являются центральным свойством здоровой человеческой природы. Он признает (2), что мотив "ликвидации дефицита", действительно, толкает к снятию напряжения и восстановлению равновесия. А мотив "развития личности", напротив, поддерживает напряжение ради далекой и зачастую недостижимой цели. Как таковой, этот мотив отличает становление человека от становления животного, и становление взрослого человека от становления ребенка.

3. Клинический и субъективный эффект удовлетворения потребности

Удовлетворение, обусловленное ликвидацией дефицита, и удовлетворение потребности в развитии личности имеют различное субъективное и объективное значение для личности. Если выразить одной общей фразой все мои смутные мысли по этому поводу, то можно сказать так: ликвидация дефицита предотвращает болезнь; удовлетворение стремления к развитию делает человека здоровым. Я вынужден признать, что в настоящий момент это обобщение вряд ли можно использовать в исследовательской работе. И все же существует реальное клинически наблюдаемое различие между ликвидацией угрозы или отражением нападения и положительным триумфом или достижением, между защитой или борьбой за выживание и стремлением к развитию, интересной жизни и совершенству. Я попытался выразить эту разницу, противопоставляя полноценную жизнь "подготовке" к полноценной жизни, процесс развития его результату. Кроме того, я противопоставил (94, 10) защитные механизмы (снимающие боль) механизмам овладевания (обеспечивающим достижение успеха и преодоление трудностей).

4. Характер удовольствия

Эрих Фромм (50) сделал интересную и важную попытку провести черту между высокими и низкими удовольствиями. Многие до него уже пытались сделать это. Такое разграничение абсолютно необходимо для преодоления субъективной этической относительности и является предварительным условием создания научной теории ценностей.

Он проводит черту между радостью самосохранения и радостью самоотдачи, между "низкими" радостями от удовлетворения потребностей и "высшей" радостью творчества, созидания и озарения. Сытость, расслабленность и снижение напряжения, которые следуют за ликвидацией дефицита, могут, в лучшем случае, быть названы "облегчением" в противоположность Funktionslust, экстазу, умиротворенности, которые ощущает человек, чья жизнедеятельность осуществляется легко, безупречно и в полную силу - так сказать, на пределе (см. гл. 6)).

"Облегчение", которое зависит от чего-то преходящего, очевидно, рано или поздно и само пройдет. Оно не может не быть менее стабильным, менее стойким, менее постоянным, чем радость, развития, которое может, в принципе, продолжаться вечно.

5. Достижимые (эпизодические) и недостижимые желаемые состояния

Удовлетворение от ликвидации дефицита, как правило, бывает эпизодическим и скоротечным. Наиболее часто встречается следующая схема: в начале имеет место побуждающее, мотивирующее состояние, которое дает толчок мотивированному поведению, задача которого заключается в достижении желаемого состояния, которое, при постепенном и постоянном росте возбуждения и желания, в конце концов, достигает пика в момент успеха и свершения. С этой вершины кривая желания, возбуждения и удовольствия резко опускается на равнину покоя, расслабленности и отсутствия мотивации.

Эта схема, хотя и не является универсальной, явно не соответствует мотивации развития личности, для которого характерно отсутствие высшей точки или момента завершения, "оргазма", конечного состояния: здесь нет даже цели, если понимать ее как итог. Напротив, "развитие" это постоянное, более или менее непрерывное, движение вперед или вверх. Чем больше индивид получает, тем большего ему хочется, поэтому желание такого рода бесконечно и никогда не может быть удовлетворено.

Именно по этой причине здесь полностью отсутствует обычное деление на побуждение, путь к цели, достижение цели и соответствующий эффект. Здесь путь сам по себе является целью, и отделить цель развития от побуждения невозможно. Они также представляют собой одно целое.

6. Обшевидовые и индивидуальные цели развития

"Дефицитные" потребности присущи всем представителям рода человеческого и в определенной мере, представителям всех остальных видов. Самоактуализация уникальна, потому что каждый человек имеет свои особенности. "Дефицит", или видовые потребности должны быть вполне удовлетворены, чтобы могло осуществляться полное развитие истинной индивидуальности.

Точно так же, как деревьям нужны солнце, вода и поступление питательных веществ из окружающей среды так все люди от своего окружения хотят безопасности, любви и определенного статуса. Однако и в том, ив другом случае именно с этого момента и может начаться развитие индивидуальности, поскольку удовлетворив эти элементарные, характерные для всего вида потребности, каждое дерево и каждый человек начинают развиваться неповторимым образом, используя необходимые общевидовые условия в своих интересах. Теперь развитие, практически в буквальном смысле, зависит от внутреннего, а не от внешнего состояния.

7. Зависимость и независимость от окружения

Потребность человека в безопасности, сопричастности, любви и уважении может быть удовлетворена только с помощью других людей, то есть только извне. Это означает существенную зависимость от окружения. Если человек находится в таком зависимом положении, то вряд ли можно сказать, что он настоящий хозяин своей судьбы. Он должен держаться источников желаемого удовлетворения Он вынужден подчиняться их правилам и законам, вынужден удовлетворять чьи-то желания и капризы, ибо в противном случае он рискует все потерять. Он обязан быть, в определенной степени, "ориентированным на других" и не может не зависеть от одобрения, расположения и доброй воли других людей. Иными словами, он вынужден быть гибким и внимательным и вынужден приспосабливаться, подгоняя себя под внешнюю ситуацию. Он – это зависимая переменная; окружение – это жесткая, независимая переменная.

По этой причине, движимый стремлением к ликвидации дефицита человек должен, скорее, опасаться своего окружения, поскольку оно всегда может его разочаровать или подвести. Теперь мы знаем, что такой вид "тревожной зависимости" является питательной средой для враждебных чувств. Ко всему этому добавляется отсутствие свободы, та или иная степень несвободы индивида по воле случая.

В самоактуализации, напротив, человек, по определению, достигший удовлетворения фундаментальных потребностей, гораздо менее зависим и скован, более самостоятелен и сам определяет направление своего движения. Осуществляющим себя людям другие люди практически не нужны, зато могут становиться помехой. Я уже говорил (97) об особом пристрастии самоосуществляющихся людей к раздумьям в одиночестве (см. также гл. 13).

Такие люди гораздо более самостоятельны и самодостаточны. Они подчиняются прежде всего внутренним, а не общественным детерминантам или детерминантам окружения. Этими детерминантами являются законы их собственной внутренней природы, их потенциальные возможности и способности, их таланты, их скрытые ресурсы, их творческие импульсы, их потребность познать самих себя и стать более целостными людьми, лучше понять, кем они являются на самом деле, чего они на самом деле хотят, в чем состоит их призвание или какой должна быть их судьба.

Поскольку они в меньшей степени зависят от других людей, они меньше боятся их, меньше им лгут, менее враждебны по отношению к ним, меньше нуждаются в их похвале и привязанности. Они меньше озабочены почетом, престижем и наградами.

Самостоятельность или относительная независимость от окружения означают также стойкость перед лицом неблагоприятных внешних обстоятельств, типа невезения, ударов судьбы, трагедий, стрессов и лишений. Как подчеркивал Олпорт, представление о человеческом существе, как по природе своей реактивном (мы можем назвать его человеком стимула и реакции, с/р-человеком), которого приводят в действие внешние побуждающие факторы, в случае с самоосуществляющимися людьми становится совершенно смехотворным и несостоятельным. Их-то приводят действие скорее внутренние, чем внешние побуждения. Эта относительная независимость от внешнего мира, его требований и давления, разумеется, не означает отсутствия общения с ним или отсутствия уважения к его "требовательному характеру". Она означает только то, что эти контакты определяются прежде всего желаниями и планами самоосуществляющейся личности, а не давлением окружения. Это то, что я называл психологической свободой, противопоставляя ее свободе "географической".

Яркое противопоставление Олпортом (2) "приспособленческого" поведения поведению "самостоятельному", очень близко нашему противопоставлению внешних детерминант внутренним. Оно также напоминает нам о единодушном согласии среди биологов-теоретиков относительно развития самостоятельности и независимости от стимулов окружения как определяющей характеристике полноты индивидуальности, истинной свободы, эволюционного процесса в целом (156).

8. Интерес к межличностным отношениям и его отсутствие

В сущности, движимый стремлением к ликвидации дефицита человек гораздо больше зависит от других людей, чем человек, сосредоточенный исключительно на саморазвитии. Он больше "заинтересован", больше скован в своих действиях, он в большей степени зависит от своих желаний и потребностей.

Эта зависимость придает определенную окраску межличностным отношениям и загоняет их в определенные рамки. Представлять, что люди исключительно ищут удовлетворения своих потребностей или являются источниками этого удовлетворения, означает идти по неверному пути. В этом случае человек не воспринимается в его целостности, как сложная, уникальная индивидуальность, а рассматривается с точки зрения его полезности. Те аспекты, которые не связаны с нашими потребностями, либо упускаются из виду, либо раздражают или пугают нас. Таково наше отношение к коровам, лошадям и овцам, а также к официантам, таксистам, швейцарам, полицейским и всем, кого мы "используем".

Совершенно бескорыстное и объективное – холистическое – восприятие другого человеческого существа становится возможным только тогда, когда нам от него ничего не нужно, только когда сам он не есть нечто нужное нам. К идеографическому, эстетическому восприятию личности в ее целостности гораздо более способны люди, достигшие самоактуализации (или пребывающие в процессе самоактуализации). Более того, они гораздо более способны на одобрение, восхищение и любовь, в основании которых лежит не столько благодарность за полезные качества той или иной личности, сколько постижение объективных, внутренних ее качеств. Восхищение вызывают объективно достойные восхищения качества личности, а не то, что она отвечает на похвалу похвалой. Ее любят за то, что она достойна любви, а не за то, что она отвечает любовью на любовь. Это то, что ниже мы будем рассматривать, как бескорыстную любовь, например к Аврааму Линкольну.

Одной из основных черт "заинтересованного" и направленного на получение удовлетворения отношения к другим людям является взаимозаменяемость партнеров. Например, если девочка-подросток нуждается в восхищении ею как таковом, то ей нет особой разницы, кто является ее обожателем; один обожатель ничем не хуже другого. То же относится и к возлюбленному или к защитнику.

Бескорыстное и не приносящее никакой выгоды восприятие другого как уникального, независимого, самоценного существа, – иными словами, как личности, а не как орудия, – дается нам тем труднее, чем больше мы жаждем ликвидации дефицита. Межличностная психология "высокого полета", то есть понимание высших форм человеческих взаимоотношений, не может основываться на теории "дефицитной" мотивации.

9. Эгоцентризм и выход за рамки эго

Пытаясь описать сложное отношение ориентированного на развитие личности индивида к самому себе, или своему эго, мы сталкиваемся с очень сложным парадоксом. Именно такой человек, эго которого находится на вершине своего могущества, легче всего забывает о своем эго или поднимается над ним. Именно такой человек может забыть о своем "я" и сосредоточиться на решении проблемы, именно такая личность наиболее спонтанна в своих действиях, наиболее "гомономна", как сказал Ангьял (6). Такие люди могут полностью погрузиться в восприятие, действие, наслаждение и творчество.

Эта способность думать больше о мире, чем о самом себе, отрешаться от эгоцентризма и мыслей об удовлетворении своих потребностей слабеет прямо пропорционально усилению стремления к ликвидации дефицита. Чем больше мотивация личности направлена на развитие, тем сильнее она способна сосредоточиваться на решении проблемы и тем больше она способна выходить за рамки самосознания в своем отношении к объективному миру.

10. Межличностная психотерапия и внутриличностная психология

Главной отличительной чертой людей, которые обращаются за помощью к психотерапевту, является некогда пережитый или ныне существующий дефицит удовлетворения фундаментальных потребностей. Невроз может рассматриваться как порождение дефицита. Поскольку это так и есть, то основной метод лечения заключается в том, чтобы дать пациенту недостающее или предоставить ему возможность самому ликвидировать дефицит. Поскольку это невозможно без других людей, то обычно практикуемая терапия не может не быть межличностной.

Однако этот факт не стоит чрезмерно обобщать. Действительно, люди, удовлетворившие свои фундаментальные потребности и сосредоточенные исключительно на саморазвитии, ни в коей мере не застрахованы от конфликтов, неудовлетворенности, тревоги и смятения. В такие моменты они тоже вполне склонны в поисках помощи и могут обращаться к межличностной терапии. И все же не следует забывать о том, что чаще всего проблемы и противоречия ориентированной на развитие личности разрешаются ею самостоятельно с помощью медитации – обращения внутрь самой себя. То есть, такой индивид "ищет себя", а не того, кто станет ему помогать. Более того, многие задачи самоактуализации являются в принципе внутриличностными. К ним относятся планирование, самораскрытие, отбор потенциальных возможностей развития, выработка жизненной позиции.

Концепция совершенствования личности должна охватывать самосовершенствование и самопостижение, созерцание и медитацию. На более поздних стадиях саморазвития, человек, в сущности, одинок и может полагаться только на самого себя. Освальд Шварц (151) назвал улучшение уже вполне "здорового" человека психагогикой (по аналогии с педагогикой). Если психотерапия делает больных людей "не-больными" и устраняет симптомы, то психагогика начинается там, где остановилась психотерапия, и пытается превратить "не-больных" людей в здоровых. Я с интересом обнаружил у Роджерса (142) замечание, что успешная терапия подняла средние показатели пациентов по "шкале зрелости" Виллоуби с двадцати пяти до пятидесяти. А кто достигает семидесяти пяти? Или ста? И не нуждаемся ли мы в новых принципах и новых методах, чтобы справиться с этим?

11. Инструментальное обучение и изменения в личности

Так называемая теория образования в нашей стране почти полностью основана на стремлении к ликвидации дефицита и к достижению, как правило, внешних целей, то есть установка образования – научить людей как можно лучше удовлетворять свои потребности. По этой причине, и наша психология обучения как наука остается ограниченной областью знаний, полезной лишь на очень небольших "участках" жизни и по-настоящему интересной только другим теоретикам в области обучения.

Все это вряд ли может нам помочь в разрешении проблемы развития личности и самоактуализации. В данном случае не много проку от умения постоянно получать от внешнего мира удовлетворение потребности в недостающем. Ассоциативный подход и "канализация" создают возможность для перцепционного обучения (123), для развития интуиции и понимания, для самопознания и постоянного развития личности, то есть для усиления синергии, интеграции и внутренней стабильности. Изменения приобретают характер не столько последовательной выработки навыков или ассоциаций, сколько полного преобразования всей личности, то есть мы имеем дело с новой личностью, а не с прежней, лишь внешне отличающейся некоторыми новыми привычками.

Такой тип обучения, изменяющего характер, означает преобразование некоего сложного, определяющегося высоким уровнем интеграции, целостного организма, таким образом, что всяческие удары уже никак не могут изменить его, поскольку по мере того, как личность будет становиться все более самостоятельной и стабильной, она будет в состоянии выдержать все больше и больше таких ударов.

Согласно моим наблюдениям, наиболее поучительный жизненный опыт людей зачастую связан с отдельными житейскими эпизодами, типа трагедии, смерти, травмы, смены вероисповедания и неожиданного озарения, которые меняли все их мировоззрение и, соответственно, всю их деятельность. (Разумеется, так называемая "переработка" трагедии или озарения требовала немало времени но это не имеет особого значения с точки зрения ассоциативного обучения.)

В той мере, в какой развитие заключается в преодолении "запретов" и "скованности", в результате чего оно дает индивиду возможность "быть самим собой", "создавать" поступки, а не повторять их, позволять своей природе выражать себя, в той степени поведение осуществляющей себя личности является самостоятельным и оригинальным, а не приобретенным, выразительным, а не приспособленческим (97, с. 180).

12. Мотивированное дефицитом и мотивированное саморазвитием восприятие

Пожалуй, наиболее важным отличием достигших "погашения" дефицита людей является их близость к царству Бытия (163). До сих пор психологам не удавалось вторгаться в эти загадочные владения философов, "окутанные туманом", но, тем не менее, несомненно имеющие реальную почву. Но сейчас подобное проникновение становится более вероятным. Его можно осуществить на основании изучения самоактуализации личности, которое откроет нам глаза на всякого рода глубинные озарения, так называемые инсайты, которые уже давно известны философам и которые мы только сейчас начинаем познавать.

Например, я думаю, что наше понимание восприятия и, соответственно, воспринимаемого мира в значительной степени изменится и расширится, если мы тщательно изучим разницу между заинтересованным и незаинтересованным, с точки зрения потребностей или желаний, восприятием. В силу того, что последнее гораздо более конкретно и менее абстрактно и избирательно, обладающий им индивид может с большей легкостью проникнуть в суть природы воспринимаемого объекта. Кроме того, он может одновременно воспринимать полярно противоположные вещи, противоречащие друг другу и несовместимые друг с другом (97, с. 232). Менее развитый человек словно живет в Аристотелевом мире, в котором классы и концепции имеют четко обозначенные границы и являются взаимоисключающими и несовместимыми друг с другом, например, мужское – женское, корысть – бескорыстие, взрослый – ребенок, добрый – жестокий, хороший плохой. А есть А, и согласно логике Аристотеля все остальное – это не-А, и вместе им не сойтись. Но на пути самоактуализаций человек постигает, что А и не-А проникают друг в друга и составляют одно целое, что любой индивид является одновременно хорошим и плохим, мужчиной и женщиной, взрослым и ребенком. Нельзя всю личность представить одним абстрактным аспектом этой личности. Совокупность ни с чем несоизмерима.

Мы можем не осознавать "корыстности" нашего восприятия. Но мы очень хорошо осознаем эту "корыстность", когда сами становимся объектом такого восприятия, например, когда кто-то от нас зависит, что касается денег, пищи, гарантий безопасности, или если мы выполняем работу официанта или другого безликого служащего, короче говоря, являемся "средством". Когда это происходит с нами, нам это совсем не нравится. Мы хотим, чтобы нас воспринимали такими, какие мы есть на самом деле, как сложные и целостные индивидуальности. Нам неприятно, когда нас воспринимают, как "полезный объект" или "орудие". Нам неприятно, когда нас "используют".

Поскольку люди, занятые самоосуществлением, как правило не выделяют те качества объекта, которые могут удовлетворить их потребности, и не рассматривают человека, как "орудие", они более способны не оценивать и не судить других людей, не вмешиваться в их дела, занять по отношению к ним бескорыстную позицию "неизбирательного осознания" (85). В результате они способны на более ясное и более глубокое восприятие и понимание объекта. Такого рода ясное, беспристрастное и отстраненное восприятие должен освоить каждый хирург и терапевт. Осуществляющие себя люди овладевают им безо всяких усилий.

Эта разница в стиле восприятия приобретает наибольшее значение, когда воспринимаемый индивид или объект отличаются сложной, тонкой и неоднозначной структурой. В этом случае воспринимающий должен проявить особое уважение к природе объекта. Здесь восприятие должно быть осторожным, деликатным, незаданным, неагрессивным, способным пассивно подстроиться под природу вещей, подобно тому, как вода исподволь проникает в любые трещинки. Оно ни в коем случае не должно быть "корыстным", поскольку при такого рода восприятии вещи видятся с позиции возможности их подчинения, эксплуатации и использования. Так мясник смотрит на готовую к разделке тушу.

Наиболее эффективный способ проникновения в суть природы вещей – это скорее восприятие, чем активность, готовность, насколько это возможно, в большей мере подчинять свое восприятие внутренней структуре воспринимаемого объекта, и меньше – своей собственной природе. Такое отстраненное, даосское, пассивное, неагрессивное осознание всех одновременно существующих аспектов конкретной реальности во многом напоминает некоторые описания эстетического и мистического переживания. Суть их одна и та же. Видим ли мы реальный, конкретный мир или же мы видим только созданную нами же систему категорий, мотивов, ожиданий и абстракций, которую мы проецировали на реальный мир? Или, грубо говоря, "зрячие" мы или "слепцы"?

Корыстная и бескорыстная любовь

Потребность в любви, как это было установлено в ходе ее изучения (см., например, Боулби (17), Шпитц (159) и Леви (91)), относится к числу определяемых дефицитом потребностей. Это дыра, которую надо залатать, пустота, которая должна быть заполнена. Если эта необходимая для здоровья потребность не удовлетворяется, как результат возникает серьезная патология: если же она своевременно, в достаточной мере и нормальным образом удовлетворяется, это предотвращает возникновение патологии. На смену патологии приходит здоровье, когда на смену нехватке приходит достаток. Если патология не слишком серьезна и если она замечена на ранней стадии, то терапия "замещения" может стать хорошим лекарством от нее. То есть, болезнь, "жажда любви", может быть в определенных случаях излечена посредством определенной компенсации патогенного дефицита. "Жажда любви" это болезнь, порожденная дефицитом и подобная авитаминозу или недостатку соли в организме.

Здоровому индивиду, не страдающему от этого дефицита, любовь нужна только в маленьких, равномерно поступающих дозах, и даже без них он может обойтись в течение какого-то времени. Но если мотивацией является исключительно ликвидация дефицита и, соответственно, самой потребности, тогда возникает противоречие. Удовлетворение потребности должно привести к ее исчезновению, а это значит, что человек, удовлетворивший свою потребность в любви, как раз меньше всего способен дарить и притягивать любовь! Однако клинические обследования относительно здоровых людей, удовлетворивших свою потребность в любви, показали, что хотя они сами меньше нуждаются в чьей-то любви, они больше способны любить. В этом смысле, они всегда более любящие люди.

Уже само по себе это открытие указывает на ограниченность обычной теории мотивации (сосредоточенной на удовлетворении фундаментальных потребностей) и на необходимость "метамотивационной теории" (или теории мотивации развития и самоактуализации) (260, 261).

Я уже сделал несколько предварительных набросков (97) относительно разницы в динамике бытийной любви (Б-любви), обращенной к Бытию другого индивида, бескорыстной и неэгоистичной), и обусловленной дефицитом любви (Д-любви), корыстной и эгоистичной, сводящейся к жажде ликвидации дефицита. Здесь я только хочу указать на эти противоположные феномены как подтверждающие некоторые вышеизложенные положения.

    Сознание радуется появлению Б-любви и полноценно наслаждается ею. Поскольку такая любовь свободна от собственнических чувств и несет в себе, скорее, уважение, чем претензии, постольку она не может причинить какие бы то ни было огорчения и практически всегда доставляет радость.

    Такая любовь не ведает пресыщения, ею можно наслаждаться бесконечно. Она, как правило, со временем только разгорается, а не затухает. Она изначально призвана радовать. Такая любовь – это цель, а не средство.

    Связанные с Б-любовью ощущения зачастую определяются как тождественные (и имеющие сходные последствия) эстетическому и мистическому ощущениям. (См. гл. 6 и 7, посвященные пиковым переживаниям: также см. 104.)

    Б-любовь оказывает очень глубокое терапевтическое и психогогическое воздействие на всю личность. Сходное характерологическое воздействие оказывает относительно чистая от всяческих "примесей" любовь любой здоровой матери к своему ребенку или совершенная божественная любовь описываемая некоторыми мистиками (69, 36).

    Б-любовь, вне всякого сомнения, является более насыщенным, более "возвышенным", более ценным субъективным ощущением, чем Д-любовь (которую уже некогда испытали все те, кто теперь испытывает Б-любовь). Об этом мне говорили мои респонденты старшего возраста, большинство из которых отмечали присутствие в их жизни в той или иной мере двоякого рода любви.

    Д-любовь можно удовлетворить. Но вряд ли уместно говорить об удовлетвореним в случае любви и преклонения перед тем в самой природе другого человека, что поистине достойно преклонения и любви – Б-любви.

    В Б-любви присутствует крайне мало тревоги и враждебности. С практической точки зрения можно даже сказать, что они здесь вовсе отсутствуют. Разумеется, и здесь может присутствовать тревога за другого человека. Однако в Д-любви всегда можно обнаружить известную толику тревоги и враждебности.

    Б-любящие более независимы друг от друга, более самостоятельны, менее ревнивы и одержимы страхами, менее корыстны, более индивидуальны, менее заинтересованы и, в то же время, более расположены помогать друг другу в самоактуализации, больше гордятся успехами партнера, проявляя куда больше альтруизма, щедрости и заботы о другом человеке.

    Б-любовь создает возможность для наиболее адекватного и глубокого восприятия другого человека. Она так же когнитивна, как эмоционально-волевая реакция, о чем я уже говорил (97, с. 257). Это ее свойство настолько впечатляюще и так часто подтверждается последующим опытом общения с другим человеком, что я не только не могу согласиться с банальным утверждением, что любовь, дескать, слепа, но все больше и больше склоняюсь к противоположной мысли о том, что именно отсутствие любви делает нас слепцами.

    И наконец, я могу сказать, что Б-любовь, неявным, но вполне верифицируемым образом, творит партнера. Она дает ему представление о самом себе, позволяет ему примириться с самим собой, почувствовать, что он достоин любви. Все это создает предпосылки для его дальнейшего развития. И вот в чем вопрос: возможно ли без этого полноценное развитие человеческого существа? 
Категория: Абрахам Маслоу | Добавил: trofusha (06.02.2013)
Просмотров: 2722 | Теги: РАЗВИТИЕ И МОТИВАЦИЯ | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]